"Логос. Том 33 - №5 - 2023. Новая эпоха подозрения/Кринж"

Логос

(2024)

Отправляйте заказ!
Вам повезет.
переплёт: Мягкая обложка

• 491 Р.

  Купить

КРИНЖ

Кринж везде и сразу

От редакции

Артем Радеев

Кринж как проблема

В статье предлагается философское рассмотрение феномена кринжа. Утверждается, что концепт кринжа нуждается в более пристальном исследовательском внимании. В качестве рассматриваемых тем выдвигается, во-первых, проблема оценочного суждения как реакции, замещающей собой действие. Используя интерпретацию активного и реактивного Жилем Делёзом, автор утверждает, что кринж существует как форма реактивного, подменяющего собой действие. Во-вторых, рассматривается проблема интерреакции. На основе концепции интерпассивности Роберта Пфаллера и Славоя Жижека делается вывод о существовании сходного феномена — интерреактивности, и показывается его несводимость к интерпассивности. Автор предлагает рассматривать кринж как форму, приближающуюся к интерреактивности, но все же не сводимую к ней. В-третьих, рассматривается проблема интенсивности кринжа и его отношение к гаптическому опыту. На основании предложенных проблем автор делает два вывода, первый из которых фиксирует кринж как частный случай более общего явления, называемого гиперэстезией. Второй вывод говорит о значении концепта кринжа для расширения понимания чувственности.

Максимилиан Неаполитанский

I am cringe, but I am free: кринж на пути от самотождественности к освобождению

В статье предлагается эстетическое и политическое осмысление феномена кринжа как особой формы чувствования. Высказывается тезис, что кринж может быть определен как эстетический режим, который изменяет координаты привычных аффектов — в первую очередь, стыда.

В рамках исследования автор обращается к идеям Жака Рансьера, представленным в работе «Эстетическое бессознательное». Это помогает осуществить анализ кринжа через проблему преодоления иерархий и самотождественности, а также увидеть кринж как аффект, возникающий на границах личного и коллективного опыта, связанного с измененной фигурой Другого. В качестве эстетического режима кринж позволяет расширить поле вопросов и коснуться эпистемологической проблематики.

В связи с этим в статье приводятся концепции «уловки бога» и «ситуативности», предложенные Донной Харауэй. Отталкиваясь от них, автор определяет кринжовое состояние как отсутствие ситуативности, связанное с отказом от рефлексии и нежеланием обнаружить пределы оснований мышления.

Для понимания политического измерения кринжа особое внимание уделяется амбивалентности процессов, связанных с корреляцией кринжа и властных отношений. Автор приводит характеристики двух траекторий — отчуждения и освобождения. Этот концептуальный ход позволяет вписать кринж в традицию контркультуры и расширить понимание тотальности его присутствия. Именно последнее позволяет утверждать, что искусство жизни и искусство себя — это искусство быть кринжовым, которое позволяет увидеть кринж в пространстве равенства, не поддающегося нормализации. В заключение делается вывод о том, что кринж проходит путь от маргинального аффекта к способу политического чувствования, затрагивающего психоаналитический дискурс и различные телесные и эмансипаторные практики.

Любовь Михайлова

Китч, кэмп и кринж как агенты профанации

Статья посвящена определению места понятия «кринж» в современном этико-эстетическом дискурсе. Автор утверждает, что наиболее близкой к кринжу оказывается эстетика кэмпа, в общих чертах описанная Сьюзан Зонтаг в «Заметках о кэмпе». Чтобы раскрыть их сходства, в актуальном понимании кринжа проводится следующее различие: кринж1 как непосредственная реакция стыда за что-то внешнее, так называемый испанский стыд, кринж в своем базовом значении; кринж2 как деактивированный, или снятый кринж, где под снятием подразумевается момент, когда кринж обращается на себя, схлопывается, позволяя человеку быть таким, какой он есть. Именно кринж2 автор сопоставляет с кэмпом как с эстетикой уязвимости и «несостоятельной серьезности», а кринж1 обнаруживает сходства с китчем.

Критический анализ кэмпа указывает на то, что кэмп как стиль по-прежнему является эксплуатацией уязвимости, следовательно, не доводит начатую им терапевтическую работу до конца. В качестве альтернативы, или эстетики посткэмпа, автор предлагает обратить внимание на концепцию слабой эстетики (гипоэстетики), через которую зритель окончательно может примириться с реальностью в ее «таковости» (бытии такой-как-есть).

На основе текстов Джорджо Агамбена «Профанации» и «Грядущее сообщество» автор осмысляет кринж как агента профанации, то есть как актора освобождения от диспозитивов власти. В отличие от другого актора — пародии, в основе которой лежит дистанция к своему предмету, в основе кринжа лежит событие исчезновения этой дистанции.

По мнению автора, эта специфика кринжа позволяет случиться радикально профанному опыту откровения, а значит, становится возможной трансгрессия через кринж, пример которой можно встретить в текстах Жоржа Батая и современном психоделическом кинематографе («Всё везде и сразу», 2022).

Марина Васильева

Кринж как этический китч и практика дистанцирования

Автор обращается к проблеме определения и анализа особенностей кринжа как специфичного современного явления. Первый тезис статьи состоит в том, что слово «кринж», будучи явно схожим с другими сленговыми словами по смыслу и практике употребления, не является их синонимом и выражает собственное, новое понятие, важное для актуальной культурной ситуации. В дальнейшем автор демонстрирует особенности этой ситуации, обосновывая еще ряд положений касательно кринжа. В статье кринж рассматривается как суждение о действии и опыте Другого, выстроенное на экзистенциалистских основаниях. Автор показывает, что эти же основания обнаруживаются и при анализе китча как суждения, что роднит эти два сложных и актуальных понятия. Опираясь на концепции китча Умберто Эко и Томаша Кулки, автор предпринимает попытку формулирования собственного определения. Китч и кринж представляют собой суждения не только об объекте, но и о реакции, на которую он нацелен, и о средствах, с помощью которых эта реакция вызывается. При этом китч является именно эстетическим понятием и обращается к эстетическим реакциям и средствам, а кринж выходит за рамки эстетического и работает как с этическими, так и социокультурными смыслами. В заключении автор особенно подчеркивает, что кринж связан с практикой дистанцирования, крайне важной для выстраивания идентичности в современной ситуации. В условиях тотальной доступности и близости опыта Другого дистанцирование становится важным инструментом очерчивания круга Собственного.

Йоэль Регев

Чебурашка: заметки к истории Имманентного Невозможного