Интересная книга об истоках современной химии.

""В сфере Большого Искусства  "суфлеры" представляют собой маргинальную, назшую секту, где кишат шарлатаны, знахари, сумасшедшие колдуны, предсказатели, бывшие воры, ловкие мошенники, проходимцы всех мастей,особенно тупоумные фармацевты, которые воображают, будто им удалось выведать у "мастеров" (то есть адептов - прим. проф) крупицу их тайны, похитить искру их гения. Магические обряды и изготовление ядов, что некогда пользовалось определенным спросом, - вот нечистые источники, из которых складывался их жалкий доход. Полагая, будто чудесную квинтэссенцию можно изготовить из продуктов животного происхождения, они брали для своих опытов самые невероятные, поторой омерзительные ингридиенты. Они не гнушились даже убивать младенцев, чтобы получать их кровь; этим печально прославился зловещий Жиль де Ре (офицер армии Жанны Д'Арк, его личность легла в основу легенды о Синей Бороде - прим. проф). Из-за таких людей судьи без всякого снисхождения относились и к истинным рыцарям Великого Деяния."

Настоящие алхимики тратили месяцы, годы, а иногда и всю свои жизнь на один опыт, они доводили себя до истощения и жервовали всем, а то время, как суфлеров такие сроки, мягко говоря, не устраивали.  Они всячески пытались ускорить процесс золотообразования, увеличивая тем самым температуру в печах. Как нетрудно догадаться, приводило это чаще всего либо к взрывам, либо к огромным счетам за газ, а не к более быстрым результатам."

см. также

 В наше время бытует мнение, что современная химия появилась на свет не из беспорядочных опытов суфлеров. Это они беспрерывно и часто без разбору экспериментировали с любыми подвернувшимися материалами. Истинный же европейский адепт точно знал, чего он хочет и как этого добиться. Он был своеобразным догматиком, то есть следовавшим догме Учения Великого Гермеса Трисмегиста (речь о котором пойдет чуть позже), и поэтому старался не прибегать к чисто химическим изысканиям. А если таковые и производил, то вкладывал в них глубоко религиозный смысл. Разумеется, некоторые истинные алхимики, например Василий Валентин или Парацельс, обогатили химическую номенклатуру новыми, очень важными понятиями, но это происходило в процессе второстепенных опытов, не имеющих прямого отношения к философской магистрии.

Далее >>>

 «Венеция – самый красивый город в мире, от этого устаешь, и это очень раздражает», – пишет автор, искусствовед и историк Аркадий Ипполитов. Но эта красота «была бы вовсе невыносимой, если бы не зыбкость и неустойчивость, что наполняют город, заставляя его красоту все время балансировать на грани изысканности и китча». Собственно, и сама книга Ипполитова вызывает похожие эмоции. Этот основательный 400-страничный текст, с длинными и тягучими, в прустовском стиле, предложениями, так интеллектуально роскошен, так насыщен информацией (охватывающей сферы кино, поэзии, философии, не говоря уже об истории Венеции и итальянском искусстве в целом), что может показаться приторным. Но контрапункт лирических размышлений, остроумных сентенций и искренних чувств придает этой фантастически долгой и причудливой, как кружевная сеть венецианских каналов, экскурсии силу и прелесть личного высказывания.

читать отрывок 

Ощущение замкнутости и конечности определяет настроение этого места. Кампо Сан Джоббе шепчет элиотовские строчки «и время ветру трясти расхлябанное окно и панель, за которой бегает полевая мышь, и трясти лохмотья шпалеры с безмолвным девизом. В моем начале мой конец»: запущенность того, что некогда было большим садом, почти всегда закрытая церковь, мост, который перейти невозможно, ибо он никуда не ведёт, всё — «лохмотья шпалеры с безмолвным девизом». На Кампо Сан Джоббе всегда тихо и главный девиз этого безмолвия запущенности, «В моем начале мой конец», кажется начертанным на мраморном рельефе с голым Иовом. Вид этого места как нельзя более точно соответствует библейской легенде, и вот, мы тоже, как Иов со святым Франциском на рельефе, сидим с вами друг напротив друга и болтаем. Солнце также светит, жара и тишина. Мы, быть может, даже сандалии сняли, рискнув ноги спустить в воду канала, и я рассказываю вам о несчастиях Венеции — церковь Сан Джоббе очень к этому располагает, — и с рассказа о несчастиях, «Ибо погибли с земли память твоя», я Венецию и начну.

Далее >>>

Прогнозная аналитика — новое оружие в арсенале ведущих мировых компаний и органов государственного управления. Благодаря развитию информационных технологий открылись новые возможности по использованию больших массивов данных для прогнозирования поведения обычных людей. Это помогает управлять финансами, прогнозировать объем продаж товаров, предвосхищать желания клиентов и целевую аудиторию новых продуктов, предсказывать вероятность совершения преступления, и т. д. 

Далее >>>

Прозаик, эссеист и переводчик Асар Эппель (1935-2012) всю жизнь сочинял стихи — взрослые и детские, серьезные и смешные. Прижизненных публикаций было крайне мало, однако тексты сохранились в архиве писателя. Теперь, наконец, они стали книгой. Первой. В приложении публикуются архивные фотографии.

Далее >>>

Дневник Ивана Чистякова, командира взвода вооруженной охраны на одном из участков БАМа, который он вел в ГУЛАГе день за днем, с 1935 по 1936 год, — вероятно, единственный дошедший до нас источник подобного рода. Не только дневников, но и каких-либо воспоминаний тех, кто находился по эту сторону колючей проволоки, известно очень мало, хотя в системе ГУЛАГа работали десятки тысяч людей. Люди из этих структур хорошо понимали, как это опасно. Аресты всегда сопровождались обысками и изъятием бумаг, и не только письма и дневники, но и обычные записные или телефонные книжки — даже простая запись в календаре — могли превратиться в тяжелую улику.

Можно утверждать, что чудом дошедшие до нас записки Ивана Чистякова уникальны. О самом авторе известно очень мало. Вместе с тетрадками сохранился лишь один мутный любительский снимок, на оборотной стороне которого есть надпись: «СЧистяков Иван Петрович, репрессирован в 1937–1938 годах. Погиб в 1941 году на фронте в Тульской области».

Все остальные сведения об этом человеке можно почерпнуть только из его дневника.

Сколько лет было в тот момент его автору? Вероятно, уже за 30, поскольку в дневнике есть упоминание о том, что он был на фронте. До призыва в армию жил в Москве, неподалеку от Садово-Кудринской площади, ездил на трамвае на работу, в свободное время ходил в театр, занимался спортом, любил рисовать, словом, вел жизнь обычного полуинтеллигентного советского горожанина начала 1930-х годов.

У Чистякова не слишком удачное для того времени непролетарское происхождение и высшее техническое образование. Во время одной из проходивших в конце 1920-х — начале 1930-х широких чисток, когда партийного билета лишались прежде всего так называемые социально-чуждые элементы, он был исключен из партии.

Кем он работал до призыва в армию, понять из текста дневника трудно, — возможно, преподавателем какого-нибудь техникума или даже вуза. У него, по-видимому, нет семьи или эта семья распалась, он лишь дважды упоминает в дневнике о том, что получил письмо или посылку. Во всяком случае, нигде нет ни слова о родных или близких людях.

Чистякова мобилизуют во внутренние войска в тот момент, когда широко разворачиваются масштабные сталинские проекты под руководством НКВД и ГУЛАГ испытывает острую нехватку в кадрах. Осенью 1935 года он попадает в одно из самых далеких и страшных мест — в Бамлаг.

Отрывок из дневников Ивана Чистякова можно прочитать здесь

262 руб.

Далее >>>

Эта книга посвящена современному городу и вдохновлена им. Под общей обложкой собрана богатая мозаика исследовательских подходов и сюжетов, пытающихся ухватить изменчивость, множественность и неоднозначность городской жизни. Это разнообразие объединяет микроурбанизм — подход, предлагающий «близкий взгляд» на город: возможность разглядеть его через мелочи и детали. С их помощью раскрывается насыщенная повседневность города и привлекается внимание к его главным действующим лицам — обывателям, которые своими повседневными действиями, чувствами, настроением создают город, его значимые места и маршруты. Наряду с привычными, но еще не вполне знакомыми персонажами — пассажирами общественного транспорта, участниками свадебных процессий и вездесущими туристами, книга представляет читателю и относительно новых участников жизни города — открывателей заброшенных пространств, слушателей плеера, граффити-райтеров, продавцов и покупателей блошиных рынков и многих других. Насыщенный эмоциями и динамичный город создается живым языком исследователя.

Далее >>>

Трехтомная «История тела», написанная французскими, британскими и американскими антропологами и историками культуры, всесторонне рассматривает телесные практики и репрезентацию тела в Европе — от Ренессанса до нашего времени.

Второй том посвящен периоду от Великой французской революции до начала Первой мировой войны: «долгому XIX веку», который принес многочисленные новшества, кардинально изменившие восприятие тела. Медицинские открытия и достижения искусства, зарождающаяся сексология и стремительное развитие спорта, технический прогресс и нравственные размышления об удовольствии и боли — во всех областях отношение к телу серьезно меняется. Это предвещает еще более глубокие перемены, которые произойдут в XX веке.

Отрывок об изменениях в восприятии увечного тела можно прочитать здесь
Отрывок о представлении тела в изобразительном искусстве выложен здесь
Небольшой отрывок о восприятии природы мужского и женского тела выложен тут

391 руб.

Далее >>>

 Было бы так же неверно аттестовать сегодня Вальтера Беньямина литературным критиком и эссеистом, как в 1924 году аттестовать Кафку автором новелл и романов… Он был человеком гигантской учёности, но не принадлежал к учёным; он занимался текстами и их истолкованием, но не был филологом; его привлекала не религия, а теология и теологи ческий тип истолкования, для которого текст сакрален, однако он не был теологом и даже не особенно интересовался Библией; он родился писа телем, но пределом его мечтаний была книга, целиком составленная из цитат; …он написал книгу о немецком барокко и оставил огромную незавершённую работу о Франции девятнадцатого века, но не был историком ни литературы, ни чего бы то ни было ещё. Я надеюсь показать, что он был мастером поэтической мысли, но ни поэтом, ни философом он при этом тоже не был.
Ханна Арендт

см.также

Will ich in mein’ Keller gehn,                 Will ich in mein Kuechel gehn,
Will mein Weinlein zapfen;                    Will mein Suepplein kochen;
Steht ein bucklicht Maennlein da,         Steht ein bucklicht Maennlein da,
Taet mir’n Krug wegschnappen.           Hat mein Toepflein brochen.

Когда я в погреб ввечеру                  Когда на кухню прихожу,
Спускаюсь к бочкам винным,            Горшок снимаю с полки,
Меня ждёт маленький горбун,           Меня ждёт маленький горбун,    
Чтоб завладеть кувшином.                И мой горшок — в осколки.

299 руб.

Далее >>>

Книга Татьяны Георгиевой посвящена обычаям и нравам русских с древности до начала петровских преобразований. Перед читателем чередой проходят века, а с ними поколения людей с особенностями их быта, семейных отношений, религии, ремесел, ритуалов, праздников и суеверий, несущих на себе отблеск языческих времен. Автор по крупицам реконструирует процесс формирования русской культуры, пытаясь вместе с читателем разобраться, почему русский человек таков, какой он есть сейчас. Редкие архивные материалы помогают глубже осмыслить поступь отечественной цивилизации, «услышать», как меняется русская речь, «увидеть», как преображается внешний облик наших предков, узнать, как возникали, терялись и видоизменялись традиции, но при этом всегда сберегался культурный стержень.

380 руб.

Далее >>>

В издательском доме "Высшей школы экономики" вышел ряд книг на самые разные темы -  об искусстве собора, русском левом авангарде, массовой культуре и устройстве российского общества последних 20 лет. 

Далее >>>

Нулевые годы оказались временем, которое описывало себя бесконечно. Но это было только отвлекающим маневром, шумовой завесой, чтобы не произносить и не слышать правды о себе. Кино обслуживало это бегство. Но не всё.

Группа немецких режиссеров, известная как Берлинская школа, беспристрастно исследовала нулевые в их пустоте и спокойствии. Их фильмы — самый совершенный, самый беспощадный портрет минувшего десятилетия.

Книга прекрасно оформлена и содержит множество цветных иллюстраций.

Почитать про Берлинскую школу можно здесь: http://www.cineticle.com/tema/365-berli-school-collage.html

Кроме того, на 36 Московском международном кинофестивале (19.06-20.06) будут показывать ретроспективу фильмов режиссеров Берлинской школы. Расписание тут: http://www.moscowfilmfestival.ru/miff36/schedule/?id=4217

287 руб.
 

Далее >>>

Далее >>>

 22 июня, в 20-00 в "Циолковском" произойдет презентация книги новой книги Сергея Сумленного "Немецкий формат.Как журналисты создали ФРГ"

Как создавались СМИ ФРГ?

– почему немецким политикам не удалось поставить журналистов под контроль?

Далее >>>

 Игорь Герасимович Терентьев (1892–1937) — поэт, теоретик, критик, драматург, режиссер. В 1918–1920 гг., будучи участником тифлисской «Компании 41°», экспериментирует на разных уровнях стихосложения: фонетике, ритмике, «сдвигологии», работает с графическим образом слова и типографикой. 

В настоящее издание включено два факсимильно воспроизведенных редчайших трактата Терентьева — «17 еРУндовых оРУдий» и «Трактат о сплошном неприличии». В этих книжках обосновывается универсальность новой крайне радикальной заумной поэзии, пришедшей на смену футуризму. Кроме того, в эпатажно-абсурдистской форме излагается история русского символизма и футуризма, пропагандируется алогичное, спонтанное и заумное творчество. Тексты изобретательно аранжированы типографикой, которая выступает визуальным эквивалентом теории звукового сдвига Алексея Крученых; в свете последней (как и в свете фрейдизма) любое искусство превращается в «сплошное неприличие». 

Трактаты сопровождаются подробными комментариями и статьями, где предприняты опыты дешифровки тайного смысла авангардного текста. Издание иллюстрировано. 

В комплект издания входят два факсимиле и сборник статей

Далее >>>

 Вопреки распространенному в западной политической философии рассмотрению политики с этической точки зрения, в настоящей книге известный нидерландский историк идей Франклин Анкерсмит предлагает взглянуть на политику в эстетическом ключе. Подробно рассматривая понятие политической репрезентации, лежащее в основе парламентской демократии, он обращает внимание на его эстетические коннотации. Репрезентация всегда указывает на эстетический разрыв между репрезентируемым и самой репрезентацией; именно в этом эстетическом разрыве берет начало легитимная политическая власть. В представительной демократии эстетический разрыв проявляется в том, что представитель выступает не поверенным, а делегатом избирателя, обладая определенной автономией по отношению к избирателю, подобно тому как картина обладает определенной автономией по отношению к тому, что на ней изображено. Эстетический подход предлагает новый, оригинальный взгляд на истоки и природу демократии и вызовы, с которыми она сталкивается сегодня.

Далее >>>