Напоминаем, что с сегодняшнего дня, 05.02.2015, мы начинаем распродажу книг вышеупомянутого издательства, и будем писать о самых интересных книгах, выпущенных за полтора десятка лет

Рене Жирар — сложный и спорный автор. Сочетая филологию, теологию и философию резким и непривычным способом, его книги приобрели множество сторонников и противников. Профессор Стэнфорда и член Французской академии, он не является общепризнанным классиком. Впрочем, в мировой гуманитарной науке общепризнанных классиков давно уже нет; максимум, на что может надеяться ученый, — на спорную, противоречивую репутацию, какую давно завоевал Жирар. Он начинал в 1960-е годы работами о Прусте, Достоевском и Стендале. них уже были сформулированы его важнейшие идеи о миметическом желании. Успех пришел к Жирару с его книгой «Насилие и священное», в которой сформулирован ответ на события 1968 года. Последующие книги Жирара, в том числе и «Козел отпущения», развивают те же открытия применительно к новым текстам и областям. беспокойном, секулярном и неизменно либеральном мире франко-американской гуманитарной теории Жирар занимает уникальную позицию религиозного мыслителя, соединяющего политический консерватизм с озабоченностью вечными проблемами христианской теологии, которые он подвергает необычному, даже шокирующему пересмотру. Обсуждая свои излюбленные понятия и образы на множестве примеров из античных, евангельских и литературных текстов, Жирар не меняет своих тем. Автор многих книг, Жирар продолжает писать свое единственное сочинение. Важнейшей его темой является герой данной книги, козел отпущения. Основными предшественниками Жирара в области теории культуры были де Местр, Ницше и Фрейд. Но его интересы показались бы знакомы и русским авторам — от Достоевского, к которому Жирар нередко возвращается в своих трудах, до Вячеслава Иванова, с которым он разделяет ключевые мотивы и заботы.

Далее >>>

 В монографии профессора НИУ ВШЭ доктора исторических наук И. В. Кривушина впервые в отечественной историографии проводится комплексный анализ геноцида 1994 г. в Руанде, его исторических предпосылок и причин, выявляются способы его проведения, основные организаторы и участники, роль в геноциде СМИ и христианских церквей. Исследование, основанное на большом массиве источников, показывает, как формировался «дискурс геноцида», как традиционные административные структуры трансформировались в механизмы массового истребления «врагов» и их «сообщников», как менялось сознание вовлеченных в него людей, в каких формах осуществлялось сопротивление геноциду и какими способами оно было подавлено, каковы были стратегии уничтожения и стратегии выживания, каковы были причины индифферентности ООН, зарубежных государств и мирового общественного мнения.

Далее >>>

 Интереснейшая книга, которая в силу маленького тиража станет библиофильской редкостью.

    Книга содержит мемуары и эссеистику Алексея Смирнова (1937–2009), московского художника, иконописца, писателя и публициста, участника Второго русского авангарда.Для Алексея Смирнова не существовало границ – он легко их переходил и в литературе, и в искусстве. Это качество позволило ему создать вещи большого накала. С такой же легкостью Смирнов ушел от коммерциализации и дипарта, хотя все дороги туда были для него открыты, и многие наши товарищи не ускользнули от этого искуса. В суматохе нового времени имя Алексея Смирнова оказалось потерянным для газет и журнального гламура, но его искусство и тексты с легкостью переживут забывчивость современников и никакая пошлость не сможет затоптать место Алексея Смирнова в русской культуре XX века.  Тираж 200 экз.

К сожалению, Алексей Смирнов почти вовсе неизвестен не только массовому, но и немассовому читателю, – помимо “Зеркала”, как он мне говорил, его единожды напечатали французские иезуиты, после чего издание закрылось (хотя, может, он просто шутил, в конце концов, причем здесь иезуиты). Его тексты, в которых он потрошил ненавистную “Эрэфию” (бывшую его главной страстью), вызывали у многих ужас. Один чудный интеллигентный писатель в этой связи спросил: а что – автор сумасшедший? Россия Алексея Смирнова – как советская, так и та, что была до и после – это чудовищная засасывающая всех подряд черная воронка, в которой вертится человеческий мусор, сам же он, по его собственному выражению, предпочел жить духовно на краю пропасти, ни к чему и ни к кому не примыкая, поскольку все “испакощено и испохаблено”. Все настолько страшно, сказал он во время нашего последнего разговора, что писать можно только об этом. Ну да – во время чумы обычно изображают пляски смерти.

Далее >>>

Далее >>>

 Известный знаток и ценитель произведений искусства Дон Томпсон , автор интереснейшей книги "Как продать чучело акулы за 12000000 долларов", погружает читателя в мир аукционов и маркетинга на арт-рынке. Откровенно, остроумно и жестко он рассказывает о том, как благодаря шумихе и скандалам имена современных художников становятся брендами и почему по меньшей мере странные, а вернее сказать, жуткие, антиэстетические произведения продаются по заоблачным ценам, о том, кто их покупает и какова мотивация покупателей. Томпсон обращает внимание на растущее влияние супердилеров и дуополии крупнейших аукционных домов, размышляет о проблемах установления подлинности художественных произведений, о том, как создаются и рушатся репутации, о закулисной возне в мире искусства.

Среди его источников информации - дилеры, бывшие и настоящие сотрудники аукционных домов и галерей от Нью-Йорка и Лондона до Абу-Даби и Пекина.

413 руб.

Далее >>>

 Друзья, внимание! 

Далее >>>

Сеанс № 61. Длинная дистанция.

Этот номер «Сеанса» посвящен режиссерам, подлинным авторам, которые дебютировали еще в середине двадцатого века и продолжили работу в веке двадцать первом, не утратив ни мастерства, ни страсти, ни внимания зрителей. Некоторые из них ушли совсем недавно, другие продолжают работать, оставаясь живым примером самого сложного и завораживающего из человеческих проявлений — способности к творчеству на длинной дистанции.

Далее >>>

Дилетант. №1 (37) январь 2015. Тема номера: Люди степи.

Напомним, что журнал Дилетант был задуман как популярная, познавательная альтернатива классическим научным историческим журналам. Научная тематика не превышает 50% от общего объема журнала, большую часть материалов для номера пишут не профессиональные историки, а журналисты, писатели, публицисты.
Одна из целей издания ‑ стремление привлечь к историческим темам максимально широкий круг читателей самых разных возрастов.
Отличительные особенности журнала: простой и понятный язык, яркий образный стиль статей, широкое использование фотоматериалов, репродукций картин, графических решений (таблицы, карты, реконструкции).

Приобрести журнал можно у нас. Цена 89 руб.

Далее >>>

 Год еще только начался, а у нас уже продается переиздание "Грамматики цивилизаций" и свежайшие (для русскоязычного читателя) "Очерки истории" великого историка.

 

Далее >>>

Опубликованная в 1974 году «Теория авангарда»  немецкого философа и социолога Петера Бюргера является классической работой по теории современного искусства. 

   "Главным признаком искусства в буржуазном обществе авангардисты считают его обособленность от жизненнои? практики. Среди прочего, это стало возможным потому, что эстетизм сделал сущностным содержанием произведения те черты, которые составляют институт искусства. Совпадение института и содержания произведения было логически необходимым условием для того, чтобы авангард мог поставить искусство под вопрос. Авангардисты нацелены на снятие искусства (в гегелевском смысле слова): искусство надлежит не просто разрушить, но перевести в жизненную практику, где оно сохранилось бы, пусть и в измененном виде. Важно заметить, что авангардисты перенимают при этом существенныи? элемент эстетизма. Последнии? сделал содержанием произведении? дистанцию по отношению к жизненнои? практике. Жизненная практика, на которую, ее отрицая, ссылается эстетизм, есть целерациональность буржуазнои? повседневности. Авангардисты вовсе не думают интегрировать искусство в такую жизненную практику; напротив, они сходятся с эстетистами в неприятии целерационального мироустрои?ства. Что отличает первых от последних, так это попытка организовать новую жизненную практику на основе искусства. В этом отношении эстетизм также оказывается необходимои? предпосылкои? авангардистскои? интенции. Лишь искусство, содержание произведении? которого целиком обособлено от (дурнои?) жизненнои? практики существующего общества, может быть центром, исходя из которого организуется новая жизненная практика."

Далее >>>

Одно первых литературных произведений Брассая – «История Марии» – представляет собой удивительный эксперимент. Брассай записал свои беседы с домработницей так живо и с таким искусством, что у читателя возникало ощущение, что героиня книги ему давно знакома. А потом он повторил удачный опыт, но уже не со скромной женщиной, а с великим Пикассо. 

Далее >>>

 Книга посвящена истории формирования науки во второй половине XVI — начале XVIII в. и культурным контекстам, в которых это происходило. В центре внимания находятся связанные между собой явления: научный метод, доказуемые теории, доступный язык, открытые научные сообщества и реакция горожан на демонстрацию опытов, публичные лекции и прочитанные исследования. Благодаря доступности научных текстов и экспериментов в это время переосмысляются такие способности души, как зрение, воображение и память, ставшие основанием нового знания, обеспечившие доверие к опыту, новым формам трансляции и сохранения информации. Происходит изменение статуса науки, ученого, научно-бразовательных учреждений и научных практик, что привело к взаимовлиянию свободных искусств в области языка, концептов, идей. Это породило поэтическую рефлексию над новой картиной мира и стремление вписать в свой опыт бытия новое знание. Ученые, нередко использовавшие в работах поэзию и риторику, видели в них способ, которым можно привлечь внимание к своим работам патронов и любознательных горожан.

прочитать отрывок

407 руб.

Далее >>>

 Так прошла жизнь человека, который предсказывал повороты истории. Он спас Фрейда и спас Париж, a Россию и мир в том веке не спас никто. O самом серьезном его влиянии приходится писать, как пишут альтернативную историю — в сослагательном наклонении. Если бы Вильсон выслушал Буллита, вернувшегося из России с сенсационными предложениями большевиков, ход русской революции и мировой истории мог стать иным. СССР скорее всего не было бы, а на месте бывшей Российской империи возник бы десяток государств. Если бы Рузвельт доверял Буллиту, мировой войны могло не быть или она осталась бы локальной, мир избежал бы Ялтинских соглашений и холодной войны... Но Буллиту верил блестящий Джордж Кеннан, учившийся у него азам дипломатии и тайнам советской политики. Ему верил загадочный Жан Монне, чей проект Европейского союза реализовался как плод их общих с Буллитом идей. И наконец, Буллиту верил обреченный Михаил Булгаков, сведший его с Христом, Кантом и самим дьяволом.

Далее >>>

Далее >>>

Евгений Всеволодович Головин-поэт и философ,литератор и музыкант,филолог, теолог, мифолог, мистик и метафизик, непревзойденный знаток герметики и алхимии,человек колоссальной эрудиции, центральная фигура московского интеллектуального авангарда 60-80гг.

Именно благодаря ему,его его особому присутствию этот авангард получил причастность к глубоким метафизическим измерениям и состоялся как уникальный феномен. Не принадлежащий ни этому миру, ни этому времени, Головин жил среди мифов и философских дискуссийантичных времен, мистики и алхимии Средневековья, грез и прозрений великих мыслителей и поэтов, странствовал по невидимым континентам,забытым морям, пространствам субтильным, подвижным и и тайным, приоткрывая "профанам" грандиозные перспективы совершенно иного, подлинного бытия, сейчас неизвестные практически никому. Экставагантное поведение Головина во внешнем мире- симбиоз утонченного интеллектуализма, порочности, надменности, дендизма и декаданса- порождало массу легенд, пересудов...Наследие Головина- ряд блистательных книг,статей и эссе,видео- и аудиозаписи лекций, бесед, а также песен в неповторимом авторском исполнении-еще подлежит осмыслению

В книге представлены воспоминания и размышления о Евгении Головине близко знавших его людей, среди которых известные ныне философы,поэты, ученые,музыканты.

Далее >>>